Все мы дочери Швиттерса

Светлой памяти пошедших прахом Леонида Ильича
и Константина Устиновича посвящается сборник.


ОТРЫВОЧНО О СИМПАТИИ К АНТИПОДАМ	
Всем Поздняковым посвящается
В этом доме краны горячей воды справа
Ромочка в ванне пьяный уснул как Титаник
но сон тревожит Науменко дикая муза

Я питаю симпатию к комнате наполовину в обоях
к разноцветным бутылкам под раковиной на кухне
к курительной комнате Ромочки
на стенах которой рисунки фото машинописные тексты
портреты Брежнева Гумилёва Набокова

Мне как "певцу унитазов" по кайфу
иллюминация грамотами и Черненко двери туалета
и писем любовных наброски вместо рулонной бумаги

Я наблюдаю душой трепеща истощённой
как полыхая частями не влезшими в шорты
Андрей промывает нос Процедура напрасна
он утешения ищет в портвейне и всем наполняет стаканы

Утро безоблачно Птицы большие крылаты
в честь субботнего дня внизу бездыханны заводы

Что здесь делаю я с шести до одиннадцати спавший
на розовой простыни в коврик весёленький носом
вставший не выспавшись пивший чай с Юлией и Александрой

Я похмеляюсь "Гареджи" и даже "Колхети"
и вспоминаю вчерашнего милого Майка
Севу и бас-гитариста укравшего "Белого аиста"
- к счастью разоблачён и исправлен проступок -
Я вспоминаю подробности лиц и рассказов
названия даты и факты

Майк этикетки советские собирает пивные
"Все братья-сёстры" концерт на улице с Гребенщиковым
день рожденья Науменко 18 апреля
он есть у нас с пятьдесят пятого года

Пришла и ушла незнакомая Света
накормлен напоен два раза пописал
и раз на качелях качался ребёнок
сфотографирован многажды сольно и вместе со всеми
в объектив улыбаясь спецально и хмурясь нарочно

Поведаны мне подробности милые уху
тематического вечера "Отрыв и отпад"
бывшего не так уж давно в этих стенах
(стёкла на кухне высажены и на балконе -
- ха-ха вот пришли педерасты)

Выпито съедено всё почти
я с "Иностранною литературой"
посетил и поимел облегченье большое
убыл в школу гидролог будущий домашнее животное Саша
и пора уходить в гости ко мне на Второй Каштак

О Роман и Андрей нам пора выйти позвонить в гостиницу
справиться о здоровье Майка
и мы выходим Андрей также с целью посетить аптеку
Рома в надежде пополнить резерв иллюстраций
из моих архивов
я с симпатией к этому дому и его обитателям
ставшим близкими за ночь с Науменко Майком
и это похмельное утро горящее солнцем

	19 марта 1988

	* * *
Капает молча вода
в уединении кухни.
Лампы напротив потухли,
с крыши упала звезда.

Нынче всё так, как всегда:
рыбы в консервах протухли,
а за окном провода
хором выводят "Эй, ухнем!"

С жиру мы, с жиру мы пухнем...
Станет нам пухом вода.

	


       * * *
Утехи зимы:
мелю в кофемолке кожуру от апельсинов,
съеденных до Нового года, после него и в новогоднюю ночь.

Некоторые шкурки закапаны парафином,
кое-где попадаются иголки, обёртки конфет...

Оболочки бывших китайских плодов,
теперь вы будете придавать пикантный привкус
чаю и тортам, а также моим
(ведь это я ссыпал вашу труху
в банку из-под бразильского кофе)
воспоминаньям.

	* * *
Я хотел бы снять и выбросить
брюки, рубаху и майку
и остаться в одних трусах и носках.

Я хотел бы читать только рекламный проспект
Томской областной конторы по прокату кинофильмов.

И ещё я хотел бы посвятить жизнь
выращиванию карликовой яблони...
И чтобы все дни были самыми длинными в году.

	* * *
Жизнь во всех её проявленьях:
в запахе мочи от дружеских штанов,
в прелести разведённых твоих коленей,
в переплетении всего этого и снов, -

всё это вызывает у меня не умиленье,
а убеждение в незыблемости основ,
в никчёмности кулачных боёв поколений
и усталость от многократно использованных слов.

	ВОТ
В разбитых листьях семена навоза
разбухли и конями проросли.
О, астения! Ты колышешь воздух
моими криками о том, что все мы - тли.

	* * *
Ох, городская канализация, гой ты еси!
От моих губ у твово вымени хронический мастит...
	
       РЕПЕТИЦИЯ НЕВОЗМОЖНОГО
Я, целовавший прежде проституткам ноги,
теперь швыряю к ним всю станцию Тайга.
Раскаяний тьмой-тьмущей просветлённый,
я не нуждаюсь более ни в чём.

И пусть утихнут метрономов вопли,
пусть смолкнут завывания пружин:
шнур подожжён и не имеет смысла
формальностей дурацких соблюденье.

	* * *
Центр тела телецентр
огонёчки лампочки
эх вернуться бы в плаценту
да к родимой мамочке

	* * *
Способ существования меня как белкового тела -
осознание никчёмности себя самого
и всех нас, покусившихся на строительство небоскрёбов
и выкачивающих со счастливой улыбкой нефть и газ.

Самое гнусное дело - гибель пророчить народам.
Но участь Стеллеровой коровы всех нас ожидает,
если не станем думать головой:
тут случайно прав Иоанн Богослов.

И если Библия не издаётся тиражами решений съездов,
то это не значит, что конец света не придёт.
Ну, а на бумаге всё выглядит очень красиво,
особенно про квартиры к 2000-му году и безъядерный мир.
	
       * * *
Мы ежедневно низвергаемся и снова
возносимся в синюю высь как фонтан
под завыванье волшебного слова
которому импульс избыточный дан

И этому неизбежному втеканью и вытеканью
из одной трубы в другую трубу
не препятствуют внешние и внутренние ткани
смежения и размежения губ

И в силу потенциальной способности превращенья
самих себя в себя самих и наоборот
утрачены желанье и возможность отмщенья
за вовлечение в этот противо(?)естественный круговорот
	
       * * *
Бессонница и нервный тик часов
две ипостаси этой лунной ночи
электрограммофона колесо
за сотней стен вздыхает и бормочет

на станции товарной тишина
у школы физкультурная площадка
триадой фонарей освещена
бездумно безразлично беспощадно

	* * *
Международные женщины справляют свой день
вдохновлённые? да именно солнцем
да именно притуплением морозных когтей
полуобнажённые воплощают сон свой
о перехождении другого в одно
а не исчезновении в количестве равном
смеются и ослепительное отверзнув окно
смеются упиваясь воздухом пряным

	* * *
		Юлии Крыловой
последние четыре апельсина
из первых трёх к которым нет любви
на сотые и тысячные доли
разобраны и съедены впотьмах

они упали в тёмные неволи
ищи свечи огарок в зеркалах
английской мне недостаёт лишь соли
и отражения в полах

о чём в ночи стенают лифтов шахты
о с бухты охлажденьи и с барахты
о письмах ты придёшь я не приду

о разуме мольбу и снисхожденьи
услышать нечем да и всё равно
и невозможно кто к самосожженью
готовился и ждал его давно

	* * *
Супруге злого Одоакра
ты по ночам целуешь икры
в её волшебно-влажном макро
своё согреть мечтаешь микро
	* * *
Твой горький смех как сера из ушей
а я как кофемолка сломан

	* * *
Ни жив ни мёртв я как вода
а голова моя отвёртка
забыв об утренней беде
в убежища дневные юркнул

и декольте своей души
прикрыл я веером молчанья
молю безслёзно не вотще
продлись целебное скольженье

	* * *
		Светке, моей жене
Ты говоришь деревья зацветут
и ты права всему наступит время
цветы краснеть возьмутся там и тут
забьются тучи на ветру как перья
в овраги утечёт нечистая вода
остатки городского льда и снега

а мы с тобою денемся куда

	* * *
Тёплую кровь твоего горла
я выпиваю в два приёма

это называется поцелуй

	* * *
Дай обнять твои золотые колени,
и мои серебряные обними ты!
Ведь всё сущее - только догмы и мифы,
порождения лживости и лени.

И это ещё в лучшем случае. А вообще-то,
знаешь, - во всём мире одни мы,
и более никого и ничего нету
кроме нас, дрожащих и нетерпеливых...

       * * *
Богиня ботанического сада
ты красишь волосы зелёною водой
твои колени цвета шоколада
не щекотал обходчик бородой

твои глаза прекраснее порока
ты далеко идёшь издалека
остановись у моего порога

	* * *
		Светке и Даньке
Беременные женщины не спят
они впотьмах следят за плода ростом
или задумавшись лежат так просто
за девять месяцев свой перекинув взгляд

	* * *
Твой рот - река покрытая льдом
после расстрела Ленских рабочих

	ПОСВЯЩЕНИЯ
	1. Петру Гавриленко
Что изнутри, снаружи нас толкает
в безумные поездки на трамваях?

Я стал неуправляем и вступаем
в контакт с аборигенами окраин.

	2. Николаю и Петру Гавриленко
... От химической водки мы все одурели.
А потом ещё из облепихи бормотло...
Не знаю, как насчёт души в теле,
но в желудках было тепло.

Сердце - топливо ненасытного мозга.
В этом отношении мы - алкоголики наоборот:
некогда выпуклое, оно становится плоским
и уже не хочет выпрыгнуть через рот.

	
       3. Таллинской панк-рок группе "J.M.K.E."

самим собою быть
в крушении балконов
в игре начальных школ
в троллейбусном кольце


коллекция носков
очки за подоконник
всё тело из брусков
линкора "Корпус Кристи"

проклятие лети
в простуженные лифты
в почтовые ларцы
в шкатулки слесарей

играй магнитофон
пляши приёмник звуков
из благостных миров
где полудохлый кремль

московских новостей
хватает нам с избытком
изломами костей
я чую перемены

не слишком ли тосклив
мой галогенный почерк
в порядке полном слив
водопровод испоорцен

	4. Степану
О чём ты пищишь, золотой попугай?
Картофеля хочешь? Господи боже!..
Картофеля нету. Лети-улетай.

	5. Филе
Революционеры духа пьют "Каберне"
революционеры тела "Трихопол"
ползут через шлюзы баржи с лесом

чем кроме кожи может быть обтянуто тело
любовь это глаженье по голове
вновь на коне простофиля Мефистофиль

	ВСЁ ЛИ ОТНОСИТЕЛЬНО?
И вот я вырос а мотороллеры сгнили
болонья не в моде "Червону руту" не поют
бог знает живы ли Том Джонс и Энгельберт Хампердинк
никто не слушает с огромным вниманием Леонида Ильича
пятилетка качества оказалась периодом застоя
а Мандельштам и Бухарин вовсе не враги народа
можно носить длинные волосы плясать рокенрол
и отрицать принцип партийности в искусстве
можно торговать на рынке Высоцким вразнос 
и смотреть по видео фильмы о соблазнительных лесбиянках

Однако всё такие же в небе движутся облака
меняются времена года
и я надеюсь несмотря ни на что
этого  у нас никто никогда не отнимет

	НЕВЫРАЗИМОЕ
Высыпал снег
кто знает последний ли этой весною

синева за окном желтизна за окном белизна
душевная леность и пляска желаний
сладость мечты о несбыточно-ярком
все мы умрём не узнав что случилось
счастье в сознательном ли отреченьи

о, чем могу покорить я сердца сотрудников бухгалтерий

из разговора в автобусе:
ну и дерьмо "Полёт над гнездом кукушки"
это мастер печатного цеха Антонина Андревна

каждый по норам своим расползаясь
тащит кефир и полбулки ржаного

	НОЧНОЕ ТОРЖЕСТВО
Широкая картина предпраздничного веселья
застала меня в Студгородке ТПИ.

Три пьяные студентки звали
упавшую подругу: "Таня! Таня!"

Гремели дискотеки. Скрежетал зубами оперотряд.
Возле зелёной урны утратила девственность рыжая кошечка.

	* * *
Эти слова теперь уже больше
чем сочетания медленных звуков
дикое солнце наждачного камня
их превратило в мерцания истин
а за журчанием медных потоков
нету убежища более сплетням
синие русла ручьёв купоросных
зримы недрёманно тысячью лезвий

	ЗАСТАВЛЯЮ СЕБЯ МЕЧТАТЬ
О, кровь моя, ты вышла вся через слюну и сперму!
Прислушиваюсь: не журчит во мне ни капли.
Где пышешь ты, исторгнутое мною пламя?
Кого ты заражаешь раком мозга?

Я буду рад, когда придут все те,
кого коснулась огненная жидкость,
из недр моих исторгнутая болью.
Я в их глазах хочу увидеть радость.

	* * *
Мчаться в автобусе видеть в окно
копку грядок починку забора
аббревиатуры угасающих херувимов

дрожащих дрожмя око за око
закатывающих в ходе бесцельного спора
о ликвидации очередей у отделов винных

Микросоциум прочёсывать вдоль поперёк
синий уже от упавшего утра
белый уже от взлетевшего снега

все "почему" на "не знаю" обрёк
умертвивший фенолом Брахмапутру
укравший знамя для двуспального ночлега

	* * *
Ни этот лай безоблачной собаки
ни тёмные подсвечники несчастья
не сделают свободными колени
не обесценят выбеленных истин
не искалечат путеводных свастик
не увеличат роль ассорти-мента
ни восседанья на междугородных креслах
ни сосен инкубаторских цветенье

	* * *
Лень от зависти, зависть от лени.
Ложь зависти, зависть от лжи.

Перед плахой вались на колени,
иль башку на неё положи.

	
       * * *
Позор крикунам от мотыги!
Их лица пропиты и злы, -
проклятые злые ханыги,
вонючие злые козлы!
	1983
	
       ВЫ ТОЧКИ ТИРЕ ТЕЛЕГРАФНЫЕ
Нас и без этого знают в лицо
в очередях за сорбитом и сыром
сухо в глазах а в штанах у нас сыро
на ночь смотря разболелось яйцо

а с наступленьем полярного дня
выпали волосы все до едина
лопнула лысины синяя льдина
всё не ищите на стройках меня

	* * *
Убийцы златистого ситца
ночами вы бьёте по почкам Вивальди
полны холодильники сыром
сверкают гранитные шпоры

грохочут фашистские флейты
и фартуки в клеточку красну
на дне у варенья уснули мухи
зима это полчища шапок

томатные вскрыты консервы
а этому в горло два пальца
по лестницам шведским спустился
и смотрит в последний раз
Господь Саваоф

	МЫ ДОСТРОИМ
Города измочаленных изрубленных в капусту
города избитых диабетических пьяных
проползающих колоннами мимо трибун
жрущих украдкой шашлыки из собаки

города сибсельмашей сибэлектромоторов
искусственных сердец в соусе пикан
ремонтирующих двери теряющих сберкнижки
передающих адреса где переночевать со спиртом


откармливающих собак шашлыками
наполняющих аквариум пивом
обкуривающих ульи анашой
сеющих бесполезные зёрна

города метанола двуокиси азота и свинца
театров тухлых яичниц с гнилым помидором
и полумёртвых заведующих литчестью
сбитых грузовиками в открытые колодцы

города уксусных школьников без головы
трёхэтажных художников с двумя саунами
упавшего в грязь разбитого асфальта
это наше Отечество и то что отцы недостроили

		КОНЕЦ

	Январь-май 1988г., Томск - Новосибирск - Томск.